Зачем я путешествую?

Этот вопрос будит меня из ночи в ночь. Точнее будят сны-стрессы, с которыми я хорошо знаком. Они привиты городом и покидают мою голову не спеша. В основном, это проблемы на работе, в семье, острая нехватка времени – все, чего в дороге нет. Стрессы будят, вешают надо мной главный вопрос и оставляют с ним наедине. Я лежу в темноте, под сигналы тук-туков или сверчков, в зависимости от местности, в которой проходит ночь. Рассматриваю вопрос со всех сторон не открывая глаз.

Всего три путешествия. Первое меня ошарашило. Полным несовпадением представлений с полученной картинкой реальности. Друг русских, Уго Чавес видимо считал русскими друзьями только русских чиновников, которые подгоняли ему оружие и другие воплощения дружбы. В остальном, в безработной Венесуэле работал закон «получи работу или купи пистолет». Пистолет для дополнительных заработков c белых туристов и здесь уже география не работала. Все белые были для бедняков gringo. И русские, и американцы, и французы. Об этом и многом другом я с удовольствием делился по пути из Венесуэлы в глубь материка с подобными мне туристами с большими рюкзаками – бэкпекерами. Я пообтерся, считал себя особенным. Таким же, как и те, кто щеголяет нашивками с флагами посещенных (потребленных?) стран на рюкзаках. Нашивки пришиваются в ряд, одна к другой как знаки отличия. Так каждый бэкпекер может показать и оценить степень бывалости. Ну и конечно диалог типа «ты сколько в дороге? – я полгода. – а мы два». Еще в первую поездку я заметил, что самые «долгие» и тертые бэкпекеры не отличаются большими рюкзаками и аккуратными линейками нашивок. Но в первую поездку меня интересовало не это, а собственный шаг, многокилометровое отличие от тех, кто сидит сиднем на родине, ест информационную кашу и путешествует под туристическим колпаком, как папа в папамобиле. Я подобно резидентам Гоа, Мантаниты, Самайпаты и других мест для беженцев из Европы и Северной Америки, рассуждал об офисных людях, которые работают, чтобы потратить зарплату за углом в ближайшем баре. О детях, которые не видят родителей и вырастают в уважении не к родителям, а к их работе, как источнику благополучия в семье. Я был против, как мне верилось, был вне. Я мог создавать внесистемные мысли, а не транслировать чужие. Я питался объемными впечатлениями, а не плоской картинкой телеэкрана. Почувствовал, насколько невелик масштаб планеты, и как быстро может дойти эхо с другого конца света. Таким и вернулся в столицу всего противного моим идеалам. Неудивительно, что через три месяца меня послали с работы куда подальше.

Второе путешествие началось с зуда. Зудела голова. После возвращения из первого, я берег «знания» и делился только с, на мой взгляд, особенными. С теми, кто в теме. Через несколько месяцев обратной конвертации я расширил круг избранных, а выпивая просто и легко предавался воспоминаниям со всем столом. В пылу рассказа даже мог перекричать диджея в баре. К тому же, я написал книгу, роман про себя. В чем пошел по общей дороге творческих-личностей-в-отпуске. Короче, создал себе имидж путешественника, и он постоянно о себе напоминал. Противоречие места пребывания с озвученным предназначением постоянно выстегивало. В итоге я работал в офисе, игнорировал любые зачатки историй о чужих путешествиях и всех, кто мог быть похож на бэкпекера, и во вторую поездку отправился с утвердившейся целью стать особеннее особенных. Так в дороге выстроилась идеология, которую я мог бы назвать Апологеты Пути. Первый ее пункт был озвучен в Сантьяго-де-Чили во время раскурки косяка с французским работником хостела. Я признался ему, что уже никогда не остановлюсь и всю оставшуюся жизнь буду путешествовать. Чем сам себя очень растрогал (француза не очень). Теперь я строил путешествие от идеи, что дорога сама тебя выведет. Все, что дает тебе дорога, это не просто так, это смыслы, и их нужно научиться считывать. Я больше не утверждал, что офисные люди живут зря (хорошо выученный урок с первым возвращением). Я был благодарен офисным людям за ежемесячную квартплату и поддержку системы жизнеобеспечения, взять вот банк, на счет которого приходили деньги за аренду квартиры. Кто-то же должен отвечать на мои звонки. Я принимал и познавал новые миры и культуры. Тестировал местные привычки. Одевался тепло в жару, ел жареные бананы со сметаной, вставал в очередь к зубному в три утра. Но, конечно, новые миры и культуры не будут принимать в себя до конца. Рассчитывать на это так же наивно, как рассчитывать, что та, кому ты платишь за любовь вдруг полюбит тебя за что-то еще. Но я не собирался убеждать себя в том, что у меня появилось три, четыре, восемь новых любящих родин. Я строил дом из дороги. Садясь в автобус на два дня, я предвкушал. Глядя в пыльное окно, чувствуя телом, как соседка копошится у себя под многослойным национальным платьем, что-то оттуда достает и ест под многоголосье соседей и ритмы автобусных видеоклипов, я наслаждался. На время пути все пассажиры становились одной семьей. Мы узнавали привычки друг друга, вместе провожали закаты, спали бок о бок, разбирали горные завалы, делились едой. Меня по-настоящему пьянит дорога и сегодня. Дорогоголизм? Есть ли у моей зависимости термин? Если рассуждать в удобной для этого схеме, например, джайнистской, то от чистоты восприятия (дороги), я переходил к чистоте знаний (дороги) и в третьем путешествии меня ожидала чистота поведения. Я уже знаю все симптомы путешественника, когда рвутся корни, когда наступает ломка, чувствую день, когда окончательно формируется ощущение себя как человека мира по национальности. Это, кстати очень интересное ощущение, словно выходишь из самолета в непрерывный свободный полет, а присоски внешней и внутренней политики всех стран за тобой не успевают. За спиной нет большинства, соотечества и ты сам себе становишься отечеством. Можешь построить многоэтажку смысла, взойти на нее, спрыгнуть и полететь. И главное, рядом с тобой будут летать люди. Не знаю, есть ли закрытые общества для апологетов пути, но все готов к их созданию. И я готовый вернулся из путешествия. Потребовалось больше года, чтобы вернуться на рельсы.

Каждое путешествие со сдвигом личности вызывает глубокий отходняк. Поэтому третье путешествие далось мне тяжело. Я смотрю на него с недоверием. На него и вопрос крутящийся надо мной. Я прекрасно знаю будущие процессы в организме. И еще чувствую, что идеи первого и второго путешествий мне не подходят и придется начинать все заново. Отвечать на знакомые мне до блеска, скупости и мнимой податливости вопросы.

Отчего, почему, зачем и к чему я путешествую.

#дорога